Об эго сейчас не слышал только глухой. В западный язык понятие эго пришло из психологии, а потом перекочевало в тексты, посвящённые вопросам духовности. Под эго в них понимается искусственно создаваемый умом центр, вокруг которого строится личность человека и группируются его желания. Эго создаётся вынужденно, для общения и взаимодействия с окружающими; фактически, оно является инструментом, позволяющим человеку выживать в социуме. Первичное формирование эго завершается в возрасте трёх лет – этот процесс может ускоряться или замедляться в зависимости от того, как быстро ребёнок попадает в круг общения со сверстниками. Общение с родителями закладывает основы, на котором в последующем эго растёт и процветает, ведь именно от родителей дитя усваивает самые первые правила общения, а также основы обусловленности в вопросах послушания и правильного поведения.
В раннем возрасте эго по отношению к родителям почти не проявляется, зато присутствует, пусть и неразвитая, индивидуальность ребёнка. Родители равны богам, и с ними не нужны специальные способы общения, только послушание и любовь. Когда же ребёнок начинает общаться с подобными себе, то ему нужны способы самоидентификации, которые выражаются в отделении себя от окружающих. Чаще всего это определение своего пространства, выражаемого фразой «это моё!», и декларация наличия собственной воли, подаваемой в виде отрицания: «я не буду!». Для ребёнка это способ утвердить себя, своё независимое существование. Эта же форма самоутверждения широко распространена среди взрослых людей, когда, например, круче всех тот, кто имеет больший доход и имущество (это моё), или тот, кому принадлежит власть над другими, – чтобы его «я не буду» дополнялось так: «а вы будете делать, что я скажу».
Эго создаётся для общения с другими людьми и существует для них же. Для того чтобы общаться с самим собой оно не нужно, но отождествление с ним превращает внутреннюю жизнь человека в некий театр, где он постоянно произносит монологи и диалоги, сопровождая их как бы оцениванием со стороны. Эго привязано к оценкам окружающих, если не всех людей вообще, то людей того круга, в котором человек вращается, и на которых его эго специально ориентировано. И для получения положительной оценки человеку приходиться следовать правилам общения, которые приняты в данной ячейке социума. Кроме того, есть ещё общество в целом, имеющее мораль и правила общежития, которых хочешь не хочешь, а придерживаться надо. Вот первый из источников напряжения, который прямо связан с эго.
Помимо правил существуют социальные роли. Количество их у одного человека варьируется от трёх до шести-семи, редко больше. Они соответствуют тому, что в некоторых системах называется субличностями. Это роли сына-дочери, отца-матери, начальника-подчинённого, хорошего друга и, наконец, самого себя. А теперь представьте себе, что только благодаря отождествлению мы считаем себя одинаковыми в общении с разными людьми. То есть мы понимаем, что разговариваем с приятелем иначе, чем с мамой, но при этом умудряемся оставаться в полной уверенности, что кроме этого ничего не меняется.
Однако если последить за процессом смены субличностей, то быстро выяснится, что каждая из них имеет свои привычные настроения, стереотипные эмоциональные реакции и собственный набор желаний. То есть каждая роль – это как будто бы роль в пьесе, и каждая имеет своё содержание и характер. Кажется, что поддержание роли происходит естественным образом, но это не так. Вспомните, как трудно даётся вам общение с кем-нибудь из тех, для кого ваша роль должна быть безупречной – например, с той же мамой. Каждый человек время от времени устаёт от смены масок и от необходимости носить их. Вот почему нас порой так утомляют даже близкие люди – в том числе и потому, что в их присутствии роль продолжает поддерживаться автоматически. И это второй источник напряжения, напрямую вызываемый существованием эго.
Я уже писал раньше, что в основе эго лежит самоотрицание, и получал по этому поводу вопросы от вдумчивых читателей, которые никак не могли взять в толк, в чём его суть. Всё очень просто – принимая необходимость играть на публику, мы отрицаем себя, своё естество. Принимая правила общения, регламентирующие, что позволено, а что нет, мы начинаем подавлять свои эмоции и желания. Воспитание, направленное на приспособление к нуждам общества, развивает личность и подавляет индивидуальность. При этом во многих обществах культивируется индивидуализм, который есть не что иное, как гипертрофированное выражение принципов «это моё» и «я не буду».
Эго предназначено для общения, для коммуникации, поэтому всегда обращено вовне – оно готово общаться даже с насекомыми, если больше общаться не с кем, демонстрируя им собственную значимость. Поэтому эго и является препятствием для вхождения внутрь, для обнаружения человеком своей истинной природы. Оно всегда течёт наружу, всегда готово болтать, и, соответственно, наружу уходит огромная доля доступной нам энергии. Сохранить отождествление с эго и, одновременно, продвинуться на пути самопознания невозможно. В связи с этим во многих духовных течениях эго противопоставляется душе и духу, хотя это, конечно, преувеличение. Здесь мы, скорее, имеем дело с одной из вспомогательных функций человеческого ума, которая начинает занимать главенствующее положение.
Есть ещё один аспект в том, что касается эго. Какой бы увлекательной ни была игра и сколь бы превосходно ни исполнялись роли, одна часть ума всегда знает о том, что всё это ложь. А напряжение, которое уходит на её поддержание, рано или поздно начинает изматывать человека. Поэтому пожилые люди становятся равнодушными к почестям и славе – они уже не могут больше продолжать игру, у них нет на неё сил. Когда в осознании себя доходишь до дна структуры эго, то неожиданно попадаешь в слой отвращения. Оно не осознаётся как отвращение к чему-то конкретно, оно безадресно. Это подавленная энергия того самого чувства, которое периодически испытывает каждый человек, живущий во лжи. Как правило, отвращение эго к самому себе тоже проецируется вовне – на окружающих, на обличение их в неискренности. Это способ компенсации, и тот, кого сильнее всего тошнит от людей, пытается таким образом избавиться от собственной тошноты, вызванной ощущением отвратительности своего эго.
Напряжение, связанное с необходимостью поддержания образа себя, и вышеописанное ощущение отвращения препятствуют тому, чтобы человек мог почувствовать себя счастливым. А чтобы избавиться от чувства неприятия себя, ему приходиться компенсироваться всеми возможными способами, в диапазоне от пьянства и максимально возможного обогащения, до обращения к мистике и духовному поиску.
Очевидно, что сама структура эго несёт в себе изъян, который толкает одних на самоубийство, других к познанию истины о себе. Но это, конечно, крайности. Большинство ограничивается беспокойством и стремлением держаться от остальных людей подальше, например, удалиться к природе или построить вокруг себя и своего дома такие заборы, за которыми, возможно, удастся расслабиться хоть на пару минут.
