Задумайтесь, можем ли мы любить просто так? И как это вообще – «просто так»?
Просто – ни за что, независимо от условий и обстоятельств, личных качеств и достижений, как бы человек ни блажил, как бы по-свински себя не вел.
Умеете вы так любить? И разве такая безусловная любовь может быть нацелена на конкретного человека?
Если любовь перестает зависеть от условий и обстоятельств, она лишается и привязанности к конкретному объекту и становится любовью «вообще» – без целей и умыслов – такое вот неприхотливое и «неразборчивое» чувство, которое, словно пространство тихо и безропотно принимает все, что в нем происходит.
Как я это вижу, то, что безусловной любовью называют – это даже не какое-то конкретное чувство, направленное на объекты, а естественное свойство самого сознания, которое свободно проявляется, когда в жизни здесь и сейчас не возникает необходимости что-то подавлять, или как-то компенсировать.
Это – чистое приятие, свойство созерцательного сознания, свободно проводящего через себя все впечатления.
А до тех пор, пока механизмы психологической защиты – подавление и компенсация обороняют личность от реальности, наш комфорт и наша любовь становятся жестко привязанными к конкретным условиям и обстоятельствам.
Проще говоря, не умеем мы любить просто так! Даже младенцев. Мать любит свое дитя весьма конкретно и вполне себе «корыстно» за те самые качества, которые в нем замечает. И это – совершенно нормально.
Но иррациональные чувства с такой логикой не согласны. Для них эта психическая прагматичность выглядит холодным, неприемлемым эгоизмом, словно окружающим только и остается, как утилитарно использовать нашу персону в своих корыстных интересах.
Примеры
Мы верим, что друзья и близкие должны любить просто так. А когда замечаем, что любят нас не такой вот «святой» любовью, а себе на пользу за наши конкретные поступки, качества и возможности, тут же распознаем чужой эгоизм и жадность!
В отношениях требование любви становится острейшей проблемой. Наивные партнеры для того в отношения и вступают, чтобы хоть здесь их персону одобрительно принимали и ублажали, как «следует» – всецело и безусловно.
Сама «любовь» при таком раскладе принимается за обязанность холить и лелеять. Вроде как, «раз любишь, то обязан…»
Во время романтического, «конфетно-букетного» периода этот напор притязаний может поощряться, вводя партнеров в заблуждение, будто детская мечта, наконец, удовлетворяется.
Но, как только страсти стихают, все чрезмерные посягательства на личную свободу вызывают лишь отторжение.
Эта же глубоко засевшая детская потребность в халявной любви побуждает гнуть пальцы и всеми силами раздувать чувство собственной важности, чтобы люди любили и уважали, как есть – за даром, словно наша персона – такой вот прекрасный, заслуживающий всех благ младенец, которому, когда не любят, только и остается, как горько плакать, чтобы привлечь внимание взрослого мира к происходящей «несправедливости».
Иногда такая вот личная трагедия раздувается до масштабов, охватывающих всю жизнь.
Инфантильная несамостоятельность, беспомощность и жалость к себе – еще один пласт проблем, с которыми сталкиваются из страха потерять право на беспричинную любовь и поддержку.
Как же, ведь если самостоятельно справляться с трудностями без жалоб и нытья, окружающие увидят и поймут, что наша персона – в порядке и в помощи не нуждается.
А потому надо изо всех сил обиженно изображать, как все плохо, чтобы другие заметили эту страшную несправедливость и бросились поддерживать и жалеть.
И самая больная, вечно кровоточащая рана общества, под названием «неуверенность в себе» есть ни что иное, как страх понимания, что любить нашу «прекрасную» персону не за что.
А потому, ничего кроме утилизации она и не заслуживает. Плачь, хоть до посинения.
Я говорю сейчас даже не столько о реалиях, сколько о логике нашего бессознательного, приравнивающего чужое неодобрение к смертельной угрозе.
Как ни раздувай собственную важность, пытаясь доказать, что ты не верблюд, все эти меры по прикрытию признаков личной коренной «дефектности» от «болезни» не лечат, а всего лишь маскируют ее фальшивой образиной, призванной убедить всех, а главное – себя, что все «ОК» и любви наша «прелесть» заслуживает.
«Выгода»
Удивительным образом в долг любви могут верить всю жизнь, не получая ни одного реального подтверждения срабатывания этой манипуляции.
Да, «выгодные» стороны тут есть. И если уж любовь требовать, то хотя бы со знанием дела, понимая, что происходит и какими последствиями чревато.
Можно упрашивать, взывать к состраданию и получить в ответ уничижительную жалость. Можно давить на слабость, ревновать, обвинять, морализировать и вызвать у оппонента вину и стыд.
Можно агрессивно давить и получить вынужденное согласие со своими требованиями. А чаще всего такие меры приводят к ответной неприязни и отторжению.
И никакой реальной любви в обязательном порядке не случается. Обязанность искренне любить – это оксюморон.
«Любовь» по принуждению – не любовь, а психологическое насилие.
Понимание, что вынужденной любви не бывает не решает всех проблем, но может подрубить корни невротичности и распутать отдельные узелки личной «кармы».
Упоминая «выгодные» стороны долга любви, я опустил главную, чтобы на ней отдельно акцентироваться. Без этой выгоды вся поддельная «конструкция» не была бы такой прочной и долговечной.
Дело в том, что, когда оппонент и сам верит в повинность любви, он способен выдать как раз тот самый эффект, который и создает ложное чувство, будто любовь в силу долга не только возможна, но и должна быть.
В статье о лжеучителях я уже описывал ситуацию, когда обманщик, пытаясь выглядеть лучше, чем он есть, имитирует образ мастера, словно актер в кино, постепенно вживаясь в роль. Он знает, чего от него ждут, знает, каким «должен» быть, и со знанием дела приступает к своей лживой роли.
Когда его игру принимают всерьез, он и сам склонен поверить, что его показная имитация светлых чувств – и есть настоящая любовь!
То же самое практикует любой идеалист, подчинившийся духовной, или общественной морали, – играет свою роль, побуждая окружающих верить в искренность его «заказной» любви, чем поддерживает и укрепляет картину общественного невроза.
«И не дай Бог проколоться!» Ведь тогда все поймут, что никакой любви в нем нет, и поэтому он – якобы «плохой» человек. А что еще остается под напором давления искусственных идеалов?
Остается лишь врать, изображая любовь, благородство, доброту, щедрость. А потом с этим поведением свыкаешься и начинаешь верить, что это и есть любовь.
Но реальные чувства никуда не уходят, а продолжают давить и невпопад прорываться на поверхность, подрывая лживую постановку.
И начинается внутренний конфликт – невротичные метания, где долг «правильных», обязательных качеств конкурирует с реальными, естественными чувствами.
Если побеждают искусственные требования, то человек наглухо подавляет свои живые чувства и желания, и начинается отчуждение от себя, приводящее к глухой депрессии.
Жизнь делается бесцветной и мрачной. Если побеждают желания, идеалист принимается себя истязать за слабость и безвольность.
Представьте себе ангела с картонными крыльями и проволочным нимбом, пытающегося убедить окружающих и себя, что все его ангельские атрибуты – настоящие.
А другие подыгрывают – дескать, «да, вы хороший человек. И я тоже. Мы – лучше тех других, кто этот маскарад не носит».
Искусственное и естественное
Нас не любят не из вредности и личной прихоти. Мы не любим, не потому, что «плохие». Чувства – спонтанны и естественны.
Можно их подавлять, можно практиковать какие-нибудь аффирмации, пытаясь себе внушить то, к чему склонности нет, но глубинные переживания и убеждения все равно прорвутся.
Никто нас любить не обязан. А главное, не обязаны любить и мы.
Позволять себе право на честные, реальные чувства – все равно, что дышать свежим воздухом, вместо удушливого смрада из красиво декорированного противогаза.
Парадокс в том, что именно требования душат то, что рождается и живет естественным образом. Искусственное неизбежно подавляет естественное.
Реальные, искренние чувства – спонтанны, диктату не поддаются, и проявляются сами именно там, где над ними не совершается насилие долгом морали и нравственности.
Там, где есть шанс на реальную любовь, обязанность и долг любить, этот шанс убивают.
Хотите любви? Будьте честными и создавайте условия для ее роста. Устраивает лживая имитация? Тогда, продолжайте требовать, давить на совесть, или жалостливо умасливать.
Но потом не жалуйтесь на отчуждение партнера. И не удивляйтесь, что вас принимают за капризное дитя с дрянным характером.
Почти никто не додумывается подвергнуть собственные требования реалистичности. От психолога здесь требуется, прежде всего, самому не быть подверженным искусственным идеалам, уметь эту ложь различать, и самое сложное – вытаскивать самообман клиента на поверхность и наглядно отображать.
Без драгоценного права на беспричинную любовь сама жизнь может показаться лишенным праздничного волшебства, холодным и мрачным хаосом. Это – эхо наших детских страхов.
Мы привыкли получать внимание и любовь по требованию, вероятно, пока орали в люльке, привлекая внимание родителей.
Быть ответственным, душевно взрослым человеком – нелегко. Но вторичные выгоды инфантильных притязаний порой обходятся, куда дороже.
«Любовь и Добродетель могут быть только бескорыстными, а корысть — есть желание одного сделать средством своей жизни другого.
Человек имеет желания или потребности, без удовлетворения которых жизнь его невозможна.
Однако, удовлетворение потребностей за счет другого может быть оправдано только в том случае, если вы ребенок и не можете выжить без участия взрослых. В иных случаях удовлетворение потребностей за счет других будет аморальным, если Вы ничего не даете взамен.
Далее вы обретаете способность любить так, чтобы ничего взамен не требовать, обретаете способность любить бескорыстно, только отдавая, ничего не беря взамен. (Кстати, Вы пробовали?)
Этим Вы очень радуете объект своей любви и балуете его. И до каких пор Вы его будете баловать? До тех пор, пока Вам есть что ему дать. А он будет Вам радоваться до тех пор, пока у Вас будет что взять.
Вы выступаете в роли дающего, Ваши любимые — в роли берущих. Т.о. вы своей любовью выращиваете рядом с собой корыстных людей, которые живут за Ваш счет.
Когда Вам будет нечего им дать, они поступят с Вами, как с ненужной вещью, выбросят.
А Вы на что рассчитывали? Что Вас за это на руках будут носить и уважать? Не дождетесь!!!
При жизни не дождетесь. Но после смерти Вас оценят! Как бескорыстного мученика!»
